Архив метки: ЕАЭС

Необходимо повышать качество администрирования внешнеэкономической деятельности

Комитет по бюджету и налогам Госдумы в первом чтении одобрил законодательную инициативу, направленную на создание дополнительных механизмов защиты российского рынка от потока дешевого импорта и реэкспорта подсанкционной продукции. Законопроект получил поддержку подкомитета по таможенно-тарифному регулированию и Счетной палаты РФ. Ключевые положения документа прокомментировал депутат Госдумы от Воронежской области, председатель подкомитета по таможенно-тарифному регулированию Сергей Чижов

— Исходя из текста документа, который в первом чтении Госдума рассмотрит на следующей неделе, ограничения могут коснуться нескольких категорий товаров.

Во-первых, ввезенных по ставкам, отличным от действующих в ЕАЭС. Эта инициатива связана с особенностями экономического партнерства с Казахстаном, Киргизией и Арменией после их присоединения к ВТО. Следуя принятым на себя обязательствам, эти страны скорректировали ввозные пошлины, в результате чего они оказались ниже установленных Единым таможенным тарифом (ЕТТ), в случае с Казахстаном – на 1-3%.

Конечно, договоренности, достигнутые ранее между нашими странами, предполагают, что при ввозе такой продукции в другие страны, импортер обязан доплатить пошлину по ЕТТ. Разумеется, некоторые поставщики, стараются сэкономить эту разницу, и с переменным успехом пытаются попасть по этому «коридору» в Россию. В итоге бюджет теряет в доходах, отечественная продукция становится менее конкурентоспособной. И действующим законодательством инструменты для изъятия такой продукции из оборота не предусмотрены. Данный законопроект устраняет этот пробел. Мы не препятствуем интеграционным процессам, но создаем инструменты для контроля исполнения ранее достигнутых договоренностей с партнерами.

Во-вторых, ограничения, согласно законопроекту, могут быть введены в отношении «санкционки», которая попадает в Россию посредством механизма реэкспорта. Это пресловутые белорусские мидии и ананасы. Необходимость в усилении защиты от такой продукции связана не только с тем, что в данном случае страны, практикующие реэкспорт, снижают эффективность контрсанкций. Она таит в себе колоссальные риски для продовольственной безопасности. Мы не обладаем необходимой информацией о ее истинном происхождении, не имеем надежных гарантий безопасности. Не далее, как на прошлой неделе при попытке ввоза на территорию Воронежской области было изъято 16 тонн говядины сомнительного происхождения.

Разумеется, эти инициативы будут эффективны только в комплексе с мерами по повышению качества администрирования внешнеэкономической деятельности. Необходимо повышать и качество администрирования внешнеэкономической деятельности. Соответствующие решения были приняты еще в 2016 году. В декабре принят закон, наделяющий Федеральную таможенную службу полномочиями по ведению учета торговли внутри ЕАЭС. Ранее этот фронт работы был закреплен за Росстатом. И надо признать задачи выполнялись не очень хорошо. Более 7,5% статистических форм предоставляется в таможенные органы с нарушением установленного срока. А недоучет по импорту с той же Беларусью составлял более $3,5 миллиарда. Еще раньше странами ЕАЭС подписан протокол, которым предусмотрено создание единой системы учета товаров, ввозимых на территорию ЕАЭС. Эти договоренности не только способствуют повышению прозрачности торговых операций внутри Союза, но и подтверждают уважительное отношение к национальным интересам друг друга.

Коммерсантъ в Воронеже

Евразийский союз пересчитал барьеры

ЕЭК свела в единый перечень препятствия для формирования единых рынков Евразийского союза. В списке 60 позиций, но прямо нарушающими нормы союза признаны всего девять барьеров — например, ограничение доступа к госзакупкам компаниям из стран союза. Страны ЕАЭС уже готовят изменения в национальные законы для снятия выявленных ограничений. В 2016 году чаще других это делала Россия — впрочем, она же и создает большее число препятствий на пути ЕАЭС к общим рынкам.

ЕЭК подготовила «белую книгу» препятствий для формирования единого рынка в ЕАЭС. Она оформлена как доклад «Барьеры, изъятия и ограничения Евразийского экономического союза». В перечень препятствий вошли только меры, вред которых для общих рынков признали все страны союза (документ есть у «Ъ»). Его согласованием занимались министр ЕЭК по внутренним рынкам, информатизации и ИКТ (этот пост возник в 2016 году, его занимает представитель Армении Карине Минасян) и профильный департамент функционирования внутренних рынков.

Все препятствия на пути к общему рынку (в перечне их 60) разделены на барьеры (нарушающие нормы ЕАЭС, их 9), изъятия (узаконенные отступления от общих правил, их 17) и ограничения (препятствия, существующие из-за отсутствия общей нормативной базы, их 34). На каждую страну приходится более 40 препятствий для создания общих рынков (у РФ их 49, у Казахстана — 45, у Белоруссии — 44). Максимум выгоды в отношении к ВВП от их снятия получат Белоруссия (плюс 2,8% ВВП) и Казахстан (плюс 0,7% ВВП), для РФ прирост составит 0,2% ВВП, подсчитали в Центре интеграционных исследований ЕАБР. Сейчас на торговлю между странами приходится 14,2% от общего объема торговли ЕАЭС (13,6% в 2015 году).

«Барьеры будут устраняться в рамках реализации полномочий ЕЭК по мониторингу и контролю соблюдения права союза и решений комиссии, — пояснила «Ъ» Карине Минасян.— Механизмом сокращения изъятий и ограничений должно стать формирование «дорожных карт», где будут прописаны точные сроки устранения конкретных изъятий и ограничений каждой страной союза». Пока, по словам министра, готовится единая карта — она должна быть представлена на утверждение премьер-министрам стран ЕАЭС весной-летом этого года.

Россия использует шесть из девяти перечисленных в «белой книге» барьеров. Некоторые из них применяются несколькими странами как ограничение доступа к госзакупкам из-за отсутствия взаимного признания электронной цифровой подписи. Также РФ ограничивает доступ к госзакупкам программного обеспечения. Армения не публикует информацию о госзакупках на русском языке в достаточном объеме, Белоруссия не применяет пониженную ставку НДС для ряда ввозных сельхозтоваров (для них действует ставка в 20%), а Казахстан взимает рентный налог при вывозе угля.

В «Белую книгу» ЕАЭС входят только меры, вред которых для общих рынков признают все страны союза. На деле таких препятствий больше

При этом «в список попали только те барьеры, которые стороны признали, и по ним зачастую уже подготовлены проекты изменений, но на практике барьеров больше», говорит собеседник «Ъ» в ЕЭК. По его словам, «процесс согласований шел с боем, но после принятия решения коллегии стороны действительно, как правило, устраняют барьеры». При этом, по словам Карине Минасян, ежемесячно от бизнеса поступает около 20 новых обращений — по таможне, налогам, техническому регулированию, фитосанитарному и ветеринарному контролю.

В 2016 году несколько барьеров уже было снято, в основном российской стороной, как в области доступа к госзакупкам РФ для нужд гособоронзаказа. Также РФ обеспечила доступ работникам из ЕАЭС к медпомощи наравне с гражданами (приказ Минздрава вступил в силу 2 января 2017 года), а Казахстан ликвидировал фитосанитарный контроль на границе с Киргизией.

В списке изъятий остаются особые меры поддержки автопрома: в РФ и Белоруссии действуют изъятия в тарифном регулировании (в РФ и Казахстане действуют и утилизационные сборы, которые компенсируют национальным производителям, но этих препятствий в перечне нет). Также за РФ закреплено исключительное право экспорта газа в страны союза, а за Белоруссией — экспорт калийных удобрений. В качестве изъятий обозначены и ссылки на национальное законодательство в техрегламентах союза — из-за этого требования в отдельных странах различаются; не распространяются общие нормы и на целые блоки транспортного регулирования. Однако и этот блок перечня постепенно сокращается. Так, по данным «Ъ», РФ готовит процедуру свободной таможенной зоны в Калининградской и Магаданской особых экономических зонах для товаров союза. Ее отсутствием был недоволен Минск. Это стало аргументом для отсрочки принятия нового таможенного кодекса ЕАЭС.

Больше же всего в перечне ограничений, их сложнее и устранять: на новое регулирование должны согласиться все страны. Так, не решен вопрос уплаты вывозных пошлин (в основном на сырье) при экспорте из других стран союза — многостороннее соглашение в этой области, по данным «Ъ», только готовится. Нет и единой системы контроля за соблюдением техрегламентов и национальных и международных стандартов, если к ним присоединились не все страны ЕАЭС. В агросекторе нет единых правил лабораторных исследований при ветконтроле (из-за этого, в частности, разгорелся спор между РФ и Белоруссией о доле сухого молока в молочной продукции). Еще 11 ограничений действуют в энергетике (нет общих рынков и доступа к транспортным системам). Впрочем, уже в апреле может быть введена единая методология расчета разрешенной господдержки в сельском хозяйстве — это снимет одно из ограничений.

Коммерсантъ

Основным бенефициаром «Шелкового пути» сначала должна стать Россия

Директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития Евгений Винокуров — о перспективах Таможенного союза, ЕАЭС и крупнейших транспортных проектов.

Из семи коридоров «Шелкового пути» перспективными являются только два. И именно Россия сможет стать их основным бенефициаром. Об этом, а также о том, почему Китаю нельзя полностью обнулять таможенные пошлины, о потенциале расширения зоны свободной торговли, ЕАЭС и о том, что будет с уровнем поддержки Евразийской интеграции, в интервью обозревателю «Известий» Анне Калединой рассказал экономист, профессор РАН, директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития Евгений Винокуров.

— Чего больше от Таможенного союза — выгоды или проблем?

— Мы ожидаем, что в этом году будет подписан и ратифицирован Таможенный кодекс ЕАЭС. Кодекс в целом — определенный шаг вперед. Заметно упрощаются процедуры таможенного администрирования, прописан принцип «единого окна», подробно прописан механизм электронного декларирования — максимальный отказ от бумажного администрирования, переход на электронные системы. Вводится прогрессивное правило по уполномоченным экономическим операторам (УЭО), для которых режим будет еще легче, чем для остальных. Также будет включен режим доверия к определенным компаниям — импортерам и экспортерам. Если предприятие доказывает, что ему можно доверять, оно попадает в этот список и режим таможенного оформления для него облегчается.

Вместе с тем в Таможенном кодексе сохраняется принцип резидентства. Это продукт компромисса. Согласно этому принципу, компании должны оформляться в таможне по национальной принадлежности: казахстанские импортеры — в казахстанской таможне, российские — в российской, белорусские — в белорусской и так далее. Это в определенной степени пережиток прошлого, от которого пока государства не готовы отказаться.

— Почему?

— Это связано, наверное, с желанием сохранить процедурный контроль за потоками бизнеса, товаров и платежей, за исключением таможенных пошлин, которые всё равно попадают в общий котел, а потом распределяются в соответствии с согласованными квотами.

«Мы никогда не будем возить с китайских фабрик в Европу детские игрушки, обувь»

— В конце февраля президент Владимир Путин посетил с визитом Киргизию и Казахстан, которые входят в ЕАЭС, а также Таджикистан. В том числе обсуждался вопрос «Шелкового пути». Какие последние данные по этому проекту?

— Сейчас много говорится о том, чтобы стимулировать транзит через Евразийский союз между Западной Европой и Западным Китаем. 77% контейнерного товаропотока между Россией и Китаем идут через два порта — Санкт-Петербург и Владивосток. 21% грузов доставляется по суше — через Дальний Восток, Забайкальск, Наушки. И только 2% грузопотока идет кратчайшим путем через Казахстан — Достык и Хоргос. На мой взгляд, яркая цифра — три четверти контейнерного оборота идет через морские порты, причем кружным путем, в основном через Санкт-Петербург.

Но контейнерные сухопутные перевозки растут примерно на 30% в год по трем маршрутам: северо-восток Китая через Забайкальск на Транссиб, северо-восток Китая через Монголию и через Казахстан.

Но важно отметить, что рост идет с очень низкой базы. Речь пока идет о десятках тысяч контейнеров — это немного. Для понимания: в системе РЖД сейчас на транзитные контейнерные перевозки приходится 2% грузооборота и 6% стоимости. В целом тенденция — вверх, но факт остается фактом: пока контейнерные перевозки незначительны по объему и уступают по вниманию к ним насыпным и наливным.

— А какие наиболее перспективные маршруты «Шелкового пути»?

— Мы проанализировали возможные коридоры «Шелкового пути», конкретно — семь маршрутов: через Транссиб, Казахстан и Каспий. Первое, что мы сделали: из потенциала сделали отрицательную селекцию. Мы пришли к выводу, что маршруты через Каспий, порт Актау — на Баку, на Поти, Казахстан, Азербайджан, Грузию, Европейский союз — не являются перспективными. Они очень дорогие, очень сильно проигрывают по цене перевозки одного контейнера. Даже если их сильно проинвестировать, они всё равно будут значительно проигрывать.

Мы установили, что реальная перспектива есть у двух коридоров. Первый, российский, через Транссиб, второй — из Западного Китая через Казахстан на Россию, Белоруссию и Европейский союз. Мы его называем Центральноазиатский коридор. Благодаря девальвации за 2015–2016 годы уже произошло довольно резкое падение стоимости перевозки одного контейнера — примерно на 40%. Это уже само по себе стимулирует определенный рост перевозок.

Мы делаем два допущения: инвестиции в расшивку узких мест в российской и казахстанской инфраструктуре; повышение эффективности — снижение потерь времени на пограничных переходах, на смену колесных пар там, где меняется колея. При этих двух допущениях мы видим потенциал увеличения общего транзита по железнодорожной системе Евразийского союза примерно в два раза — с 30 млн до 60 млн т, или с 4 млн до 8 млн стандартных (20-футовых).

— В какой временной период может реализоваться этот потенциал?

— Это не вопрос года или двух лет, но долгосрочный потенциал виден довольно серьезный. Вместе с тем я бы призвал воздержаться от безудержного энтузиазма. Часто, когда говорят о «Шелковом пути», рисуют картину контейнерных поездов, которые стрелой проносятся по территории Евразийского союза из Китая в Европу и обратно за десять суток, являясь альтернативой морским перевозкам. Существенную долю этих перевозок мы всё равно не оттянем на себя, потому что сейчас перевезти контейнеры из Шанхая в Роттердам стоит $700. Такой стоимости железнодорожные маршруты никогда не обеспечат, поэтому мы можем рассчитывать только на определенные нишевые высокомаржинальные продукты — с высокой стоимостью на килограмм веса или на контейнер.

— О каких продуктах может идти речь?

— Это машиностроительная продукция, компьютеры, компьютерные комплектующие, пищевая продукция, в дальнейшем фармацевтика, косметика. Но мы никогда не будем возить с китайских фабрик в Европу детские игрушки, обувь. Нам этого не нужно, потому что в красивом сценарии, когда как стрела проносятся поезда, Евразийскому союзу не остается маржи. Мы просто запрудим свои железные дороги и всё.

Нам интересно другое: использовать идею «Шелкового пути» для улучшения логистики наших внутренних регионов без выхода к морю. Это Урал, Западная и Восточная Сибирь и наши партнеры в Центральной Азии: Казахстан, Кыргызстан. Гораздо интереснее, проинвестировав прошивку узких мест на железной дороге и в автомобильной инфраструктуре, улучшить логистическую позицию этих центральноевразийских регионов.

— Что это даст?

— Гипотетически появятся новые возможности, в том числе для локализации производств. Удастся снизить транспортные издержки до такой степени, чтобы можно было открывать в Омске, Томске, Кургане новые промышленные производства с перспективой экспорта из этого региона в другие страны. Это было бы реально интересно с точки зрения долгосрочного экономического развития страны. И уже не просто использование нишевого продукта, когда поезда гоняют туда-сюда.

— Сейчас перед регионами стоит задача привлечения инвестиций. Описанная вами логистика поможет им в решении этой задачи?

— Мы считаем, что основным бенефициаром «Шелкового пути» сначала должна стать Россия, потому что по Транссибу грузы уже идут в достаточно приличных объемах и расшить там узкие места чуть-чуть легче. В плане 10–20 лет главным бенефициаром, наверное, станет Казахстан, потому что это самый короткий маршрут из Западной Европы в Западный Китай. Он примерно на 1,5–2 тыс. км короче.

«Если полностью обнулить защиту наших рынков, Китай похоронит всю российскую промышленность»

— США вышли из ТТП, поэтому ведущие экономисты заговорили о закате эры мегаальянсов. В этом контексте какова судьба и перспективы ЕАЭС?

— На самом деле их эра так и не началась. Когда говорят о мегаальянсах, то имеют ввиду прежде всего Транстихоокеанское и Трансатлантическое партнерства. Два соглашения, которые так и не были ратифицированы. Сейчас США вышли из ТПП, и это очень неудачное начало для таких объединений.

И все же у мегаальянсов есть будущее, просто пока этот процесс поставлен на паузу Соединенными Штатами. Предположу, что через 2–3–4 года США вернутся к этой повестке. Китай эту тему продолжает.

Нынешний же момент выгоден для России и для ЕАЭС. Пауза в этом процессе открыла окно возможностей для выстраивания отношений свободной торговли с государствами в Тихоокеанском азиатском регионе. Пока такая неразбериха, можно заключить соглашения о зоне свободной торговли с некоторыми государствами АТР и выстраивать долгосрочную стратегию к этом регионе.

— С какими, например?

— С Вьетнамом такое соглашение уже мы заключили. Сингапур обещает к декабрю подписать соглашение. Есть основания полагать, что позже аналогичным образом поступят Южная Корея, Таиланд, может быть, Индонезия. Возможно, удастся заново начать переговоры с Новой Зеландией.

— А почему переговоры были прерваны?

— Новая Зеландия должна была стать первой ласточкой еще в 2014 году. Но эта страна вышла из переговоров в 2014 году. При этом заинтересованность у этого государства есть. Особенно что касается экспорта мяса и молока. Признаки возможного возобновления переговоров уже есть. Но это, на самом деле, не самый важный наш торговый партнер. Ряд государств Тихоокеанского региона представляют гораздо больший интерес.

— В чем он заключается?

— Что касается Сингапура, то тут скорее инвестиции, поскольку торговые отношения между нашими странами не так развиты. Гораздо важнее тут движение капитала. С Южной Кореей у нас большой торговый и инвестиционный оборот. Это государство также проявляет большой интерес к инфраструктуре — транзиту при экспорте своих товаров в Европу через Россию. Южная Корея еще даже до Китая высказывала этот интерес в рамках евразийского экономического партнерства.

Но тут существует даже больше настороженность со стороны ЕАЭС, поскольку есть чувствительные отрасли — автомобилестроение, например. Некоторые другие отрасли, где мы опасаемся открывать свои рынки Южной Корее.

— Так автомобильная отрасль сейчас не в лучшем состоянии…

— Тем более опасно открывать рынок для Южной Кореи. Тут лучше поворачивать в сторону экспорта технологий и инвестиций, что, собственно, корейцы уже делают.

— Какие инвестиции мы могли бы привлекать из Сингапура и Южной Кореи?

— От Южной Кореи — прямые инвестиции. На сегодняшний момент они вложили уже около $2 млрд, в том числе в автомобилестроение, в электротехнику. Сейчас они также активно инвестируют в финансовый сектор Казахстана и в коммерческую и жилую недвижимость в Казахстане и России. От Сингапура реальнее ожидать все-таки портфельных инвестиций, поскольку это государство больше вкладывает через суверенные фонды, которые приобретают небольшие пакеты, — до 10%.

— В какие отрасли могут быть вложены средства из Сингапура и Южной Кореи?

— Мы ведем проект — мониторинг инвестиций в СНГ и Евразию. И в его рамках мы анализируем тысячи отчетов, доходя до конечного бенефициара. Тем самым решаем проблему учета инвестиций через офшоры. Дело в том, что значительная часть инвестиций, которые поступают с Кипра, Виргинских островов, из Нидерландов, на самом деле являются российскими вложениями в Россию и Казахстан.

Сингапур в Казахстане — это инвестиции в обслуживание нефтегазовых операций, машиностроительный комплекс, в России — в покупку молокозавода в Пензенской области, строительство в Москве, Московской области и Санкт-Петербурге. Также это покупка 30% акций аэропортов Краснодара, Геленджика и Сочи, доли в зерновом терминале, вложения в переработку чая и кофе, масложировой комбинат, производящий продукцию на основе пальмового масла. В общем, Сингапур инвестирует в агропром, строительный, транспортный комплекс, машиностроение.

— Как вы оцениваете потенциал инвестиций из Сингапура?

— Больше площадочный потенциал. Мы полагаем, что через Сингапур и созданные там капитальные структуры в Евразийский союз будут заходить страны Юго-Восточная Азии. Будут создаваться синдикаты, где Сингапур играет большую роль, поскольку это большая фондовая площадка. Здесь я вижу наибольший потенциал инвестиций из Сингапура.

— С точки зрения существующих ныне санкций не будет проблем с расширением зоны свободной торговли?

— Все учитывают этот фактор, и Китай, и Сингапур, но учатся обходить, чем дальше, тем больше.

— Зона свободной торговли и переговоры по ее расширению затрагивают в основном азиатские страны? Или есть и другие перспективные в этом смысле государства?

— Не только. Сейчас ведутся переговоры с Сербией. С этой страной ситуация специфическая: там есть зоны свободной торговли с Россией, Белоруссией и Казахстаном. Сейчас речь идет о том, чтобы сделать единую ЗСТ между Евразийским союзом и Сербией, которая заменит двусторонние ЗСТ. Дальше в списке Египет, Индия и Иран. По ним еще не вышли на стадию переговоров, но есть общие исследовательские группы, меморандумы.

— А Китай?

— Китай стоит особняком. Там идут переговоры о непреференциальном торгово-экономическом соглашении. Это соглашение, которое касается не вопросов обнуления торговых пошлин, а вопросов инвестиционного режима, технического урегулирования в какой-то степени, таможенного администрирования. Но это не зона свободной торговли в чистом виде, потому что к ней ни Россия, ни Казахстан пока абсолютно не готовы. Открыть свой рынок Китаю — так вопрос пока не стоит.

— Сметет?

— Если полностью обнулить защиту наших рынков, Китай похоронит всю российскую промышленность. Может быть, немного жестко формулирую, но в общем и целом позиция такая.

Есть еще страны, с которыми были разговоры на уровне проявления интереса или совместных исследовательских групп. Это Камбоджа, Монголия, Перу и Чили. Так или иначе затрагивалась эта тема с широким кругом стран — их более 40.

«Единственный реальный кандидат на вступление в ЕАЭС — Таджикистан»

— Вы регулярно опрашиваете граждан государств, которые входят в ЕАЭС или намерены войти в союз, об отношении к евразийской интеграции. В последнем опросе, который датируется прошлым годом, насколько я помню, существенные изменения произошли по Армении, где сильно снизился процент одобрения. Что вы ожидаете от опроса в этом году?

— В этом году опрос пройдет ориентировочно в мае-июне, а данные мы проанализируем к концу лета. Пока можем оперировать только результатами опроса прошлого года. Это исследование мы проводим ежегодно уже пять лет, видим определенную динамику и можем опираться на нее.

В целом цифры позитивные: граждане к евразийской интеграции относятся очень хорошо — это соответствует чаяниям людей. Логика здесь простая: люди выражают свое мнение, считают, что нам надо жить дружно, ездить друг к другу, торговать, производить культурный обмен. Кроме того, 80–90% граждан в соседних государствах говорят, что в случае трудностей за помощью обратятся именно к России.

— Неужели совсем нет негатива?

— Из негатива — уровень одобрения постепенно снижается. Я к этому отношусь спокойно в силу неизбежности. При создании Таможенного, а затем Евразийского союза была определенная эйфория. Обычное явление, когда начинается и быстро прогрессирует большой проект. Потом всё устаканивается, входит в норму, растет уровень безразличия, поэтому рейтинги снижаются.

— Это плохо?

— Это не страшно. Но нужно очень тщательно мониторить конкретные случаи. Вы упомянули Армению. Эта страна в прошлом году показала падение уровня одобрения евразийской интеграции с 60 с лишним процентов до 46%. Мы смотрим, анализируем, доводим эту информацию до госорганов. Надо сразу разбираться, в чем причина такого резкого снижения.

На наш взгляд, одна из причин в том, что в 2016 году было обострение конфликта Армении и Азербайджана вокруг Нагорного Карабаха.

Вторая причина — это повышение цен на ЖКХ: электроэнергия, газ. Эта сфера в Армении контролируется российскими компаниями. Недовольство ростом цен на ЖКХ выплескивается на отношения с Россией. В этом году посмотрим. Если моя интуиция подсказывает правильно, мы увидим повышение уровня одобрения до диапазона 50–60%, но уровня 70–80% уже, наверное, не увидим.

— Влияет ли на одобрение Евразийской интеграции процесс выхода стран из Евросоюза?

— Гипотеза интересная, но мне кажется, что в целом этот процесс не влияет на нас. Мне кажется, люди не склонны переносить негативный опыт ЕС на нашу почву. Здесь скорее проявляется более спокойное отношение к этим процессам, а также то, что часть людей уже начинают примерять на себя процесс евразийской интеграции. Они прямо задают вопрос: «Что мне это дало? Таможенному союзу уже пять лет, Евразийскому — два, что конкретно я получил от этого?». Сложно заметить, что что-то стало дешевле или не стало дороже, что какие-то инвестиции пришли. Такие технические экономические процессы остаются за пределами повседневного внимания людей.

Я не склонен пока драматизировать общий тренд. Пока общая поддержка на уровне 65%. По мировым меркам это много.

— По последним данным, самая высокая поддержка в Кыргызстане?

— Да, а среди стран, не входящих в ЕАЭС, — в Таджикистане, где уровень около 70%.

— По гамбургскому счету получается, что, чем беднее страна, тем выше там уровень поддержки? Или это слишком смелое заявление?

— У нас слишком маленькая статистика — стран мало. Высокий уровень в Казахстане — 74%, а в Белоруссии, которая значительно беднее Казахстана по доходу на душу населения, — 63%. Армения, очень небогатая страна, показывает самый низкий уровень поддержки. Так что корреляции не вижу.

— За счет каких стран мог бы расшириться Евразийский союз и в какой перспективе?

— Я считаю, что единственный реальный кандидат на вступление в ЕАЭС — это Таджикистан. Есть серьезная экономическая подоплека, которая связана с торговыми и инвестиционными потоками, но прежде всего с денежными переводами трудовых мигрантов. Денежные переводы трудовых мигрантов в основном из России, в меньшей степени из Казахстана в Таджикистан составляют от 30 до 40% таджикского ВВП. Поэтому у Таджикистана есть экономическая причина вступить в ЕАЭС. Последние два года этот вопрос рассматривался в Таджикистане на уровне рабочей группы, потом перешел на уровень правительства, но пока никем не педалируется: ни самим Таджикистаном, ни Россией и Казахстаном. Мне кажется, что это очень правильно. Этому вопросу надо дать созреть, ни в коем случае его не педалировать. Заявка на вступление должна прийти от Таджикистана, здесь лучше оставить вопрос в чисто экономической плоскости, не переводя его в политическую.

Известия

Коллегия ЕЭК утвердила изменения в электронную таможенную декларацию

2 августа Коллегия Евразийской экономической комиссии утвердила изменения в структуры электронных копий таможенных документов (решение Коллегии Комиссии от 12.11.2013 г. № 254).

Изменения направлены на исполнение раннее принятых Комиссией решений о необходимости указывать в декларации таможенной стоимости срок заявления, точную величину таможенной стоимости товаров (решение Коллегии ЕЭК от 12.04.2016 г. № 32), а также номер зоны таможенного контроля, номер свидетельства о включении в реестр уполномоченных экономических операторов, почтовый адрес помещений, открытых площадок и иных территорий уполномоченного экономического оператора в транзитной декларации (решение Коллегии ЕЭК от 05.07.2016 г. № 79).

Кроме того, принятые изменения позволят участникам внешнеэкономической деятельности, работающим в Республике Беларусь, в корректировке декларации на товары указывать номер и дату выпуска товаров из декларации на товары (приказ ГТК Республики Беларусь от 21.12.2010 г. № 468-ОД).

Обновленные структуры электронных копий таможенных документов начнут применяться в странах Евразийского экономического союза (ЕАЭС) с 1 октября 2016 года.

В дополнение к решению Коллегия ЕЭК рекомендовала таможенным службам стран Союза внести изменения в структуры предварительной информации о товарах, ввозимых на таможенную территорию ЕАЭС железнодорожным и воздушным транспортом.

Евразийская экономическая комиссия

Что мешает евразийской интеграции?

О том, как происходит становление Евразийского экономического союза и что ждет это объединение в будущем, в интервью «Росбалту» рассуждает руководитель отдела экономики Института стран СНГ, д. э. н. Аза Мигранян

— ЕАЭС сегодня вызывает множество вопросов даже у первых лиц государств-членов, в него вошедших. Например, на прошлой неделе на заседании Высшего Евразийского экономического совета президент Белоруссии Александр Лукашенко сделал резкое замечание относительно того, что заявленные при формировании Союза цели до сих пор не достигнуты. В частности он посетовал, что не сократилось количество торговых ограничений. Почему за полтора года существования Союза не удалось добиться прогресса?

— Дело в том, что белорусская сторона изначально имела завышенные ожидания в отношении евразийской интеграции. Желание Лукашенко унифицировать стандарты и убрать любые возможности контроля соответствует потребностям экономики Белоруссии, находящейся в достаточно критическом состоянии. Среди всех членов Союза именно Белоруссия имеет наибольший уровень интеграции в экономики стран ЕАЭС и в виде экспорта, и в виде импорта. Взаимный оборот с партнерами по Союзу составляет около 50% от внешнеторгового оборота Белоруссии. Отсюда и ее заинтересованность в максимально полной интеграции и свободе перемещения товаров.

Но желание белорусской стороны наталкивается на интересы других государств. Уровень конкурентоспособности белорусских товаров по ценам до 2015 года был довольно высоким. Валютные колебания в корне изменили ситуацию. Конкурентоспособной, в частности, стала российская продукция в связи с падением курса рубля.

— Но разве в такой ситуации унификация стандартов и снижение торговых ограничений не выгодны и другим членам Союза — в первую очередь России?

— Снятие торговых ограничений происходит в рамках графика формирования отраслевых рынков. Что же касается снижения количества изъятий по единому таможенному тарифу ЕАЭС, то этот процесс зависит от национальных интересов каждой страны. А в условиях экономического спада заинтересованность в протекционизме растет, что абсолютно нормально.

— Тем не менее максимальное снятие торговых ограничений все же является одной из главных целей ЕАЭС?

— Конечно. Но такие вещи не происходят в течение короткого периода времени. На сегодняшний день уже утверждены Таможенный кодекс и тарифное регулирование, которые дают основание для свободного перемещения товаров. Постепенно идет становление институтов по техрегламентам. Только после их окончательного формирования можно будет говорить о создании свободной зоны товарных потоков на всей территории ЕАЭС.

— На ваш взгляд, когда это может произойти?

— Ориентировочно предполагалось, что это будет сделано поэтапно за 2016 и 2017 годы, в зависимости от принятия различных техрегламентов. На сегодня их одобрено около сорока. Это не такой быстрый процесс, потому что для каждой группы товаров нужна своя методика сертификации. Требования по соблюдению качества продукции не готова отменить ни одна из стран-участниц. Поэтому говорить о том, что будет общий или единый рынок по всем группам товаров, пока преждевременно.

— Еще одна проблема — снижение торгового оборота внутри ЕАЭС. Хотя, по идее, ожидался как раз противоположный результат. Как это можно объяснить?

— В первую очередь, снижение торгового оборота объясняется глобальными причинами. Происходит сокращение объемов торговли во всем мире. Свою роль сыграло и резкое падение цен на энергоносители. Ведь мы же все понимаем, что большую часть торгового оборота между странами ЕАЭС, особенно со стороны России и Казахстана, составляют минеральные ресурсы.

Также достаточно активно включился конкурентный механизм на фоне падения рубля. Товары из остальных стран Союза эту конкуренцию часто не выдерживают, причем не только на российском рынке, но и на рынках других стран ЕАЭС. Для Белоруссии такая ситуация оказалась особенно непривычной.

— Что может простимулировать рост товарооборота внутри ЕАЭС в нынешней экономической ситуации?

— Необходимо усиление производственной кооперации, которая будет стимулировать как развитие экономики, так и рост объемов внутрифирменного торгового обмена. Ну и, разумеется, нужно добиваться снижения барьеров торгового администрирования, особенно в области технического регулирования, а также ускоренной выработки единой или хотя бы согласованной торговой, промышленной и финансовой политики.

— На саммите в Астане зашла речь о зоне свободной торговли (ЗСТ) между ЕАЭС и АСЕАН. Можно ли ожидать, что ЕАЭС удастся наладить эффективную работу с другими интеграционными объединениями, пока Союз переживает период становления?

— Это, скорее, долгосрочная цель. В среднесрочной перспективе будет сближение ЕАЭС с отдельными странами АСЕАН, как это происходит, например, с Вьетнамом. Но здесь важно понимать, что о создании полноценной ЗСТ речь не идет. Имеется в виду сотрудничество либо отдельным отраслям, либо по отдельным товарам или даже по каким-то конкретным проектам. Все-таки уровень взаимопроникновения наших экономик не очень-то высок. И на мой взгляд, основной акцент будет делаться не на торговле, а на производственной кооперации.

— Александр Лукашенко также предложил выработать общую политику ЕАЭС в условиях санкций. Это возможно? Пока общего знаменателя в позициях пяти государств по этому вопросу не просматривается…

— Какой-то единой политики по таким вопросам соглашение о ЕАЭС не предусматривает. А вот координация и компромисс, конечно, необходимы. Переговоры по этому поводу ведутся. Пока что — предметно по каждому виду деятельности, вплоть до отдельных видов товаров.

— Почему так медленно?

— Причина в том, что на сегодняшний день в ЕАЭС происходит формирование институциональной среды и механизмов, с помощью которых мы можем согласовывать позиции по таким вопросам. Сейчас же, чтобы достичь хоть какого-то консенсуса, приходится всякий раз договариваться на уровне высших органов власти. И пока у нас не будут сформированы и не начнут работать все институты, координирующие взаимодействие на уровне исполнителей, к сожалению, такая координация будет достаточно сложной и не очень быстрой.

— По-вашему, когда эти институты и механизмы могут заработать?

— Ориентиром является конец 2017 года. Правовая база уже сформирована. К сожалению, этот этап наложился на сложный экономический период, что и создает ощущение неэффективности и бесперспективности ЕАЭС. На самом деле это нормальный режим развития интеграционного проекта.

— Насколько процесс тормозят политические разногласия между лидерами ЕАЭС? Их ведь накопилось очень много. Например, между Арменией и Казахстаном с Белоруссией, фактически поддержавших в последнем карабахском кризисе Азербайджан, возникло достаточно серьезное напряжение…

— Пока эти разногласия проявляются в большей степени на эмоциональном уровне. Они создают соответствующий имиджевый фон и отношение населения.

— Но ведь это очень многое значит…

— Без сомнения. Например, Казахстан не раз подчеркивал, что ЕАЭС — это сугубо экономический проект. Поэтому в Астане считают, что разночтения в политике никак не должны отражаться на экономике. Но такое абстрагирование, конечно, возможно только условно. Пока экономические связи между Арменией, Казахстаном и Белоруссией не слишком прочны, эти разногласия остаются на уровне дискуссии. А в перспективе, при условии взаимной конвергенции экономик, политические разногласия будут сказываться гораздо сильнее, если не будут устранены.

— В самом начале беседы вы сказали, что у Белоруссии были изначально завышенные ожидания в отношении евразийской интеграции. А что тогда на данном этапе стоит ждать от ЕАЭС?

— В идеале в качестве цели по достижению интеграционного единства можно рассматривать ЕС, где идет общее регулирование всех экономических процессов, начиная от социальных и заканчивая валютными. Но эта цель далекая. На сегодняшний день пятерка ЕАЭС не имеет достаточно развитых экономик, которые позволили бы объединяться на столь высоком уровне. Поэтому движение должно быть поэтапным, чтобы скорость не вредила качеству. Гораздо важнее не спешить, чтобы потом не приходилось возвращаться и все переделывать.

Росбалт

Страны ЕАЭС подготовят проект договора о механизме прослеживаемости товаров

Правительства стран-участниц Евразийского экономического союза (ЕАЭС) должны до 1 октября 2016 года подготовить проект международного договора о механизме прослеживаемости товаров, следует из документа Евразийского межправительственного совета.

Как отмечается, совет принял к сведению информацию об обеспечении на таможенной территории стран ЕАЭС прослеживаемости движения товаров при их транзитном перемещении. Совет Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) должен до 1 июля определить основные подходы к созданию механизма прослеживаемости товаров.

«При подготовке проекта исходить из того, что механизм прослеживаемости товаров должен основываться на национальных системах обеспечения прослеживаемости товаров, обеспечивающих информационный обмен между компетентными (уполномоченными) государственными органами государств-членов союза сведениями о товарах в торговом обороте», — говорится в документе.

РИА Новости

Кому выгодна унификация таможенных процедур в ЕАЭС

Таможенное регулирование – направление, в рамках которого интеграция стала весьма очевидной. Свою торговлю с внешнеэкономическими партнерами часть стран ЕАЭС уже несколько лет ведет через общую границу. Планировалось, что в 2016 году вступит в силу новый Таможенный кодекс ЕАЭС. Это важный этап интеграции, но в то же время проблематичный с точки зрения длительности согласовательных процедур. По ряду позиций кодекса идет спор, а на дворе уже декабрь.

«Таможенный кодекс ЕАЭС: сопряжение национального с межгосударственным» – такая повестка дня была предложена участникам заседания экспертного клуба «Мир Евразии», состоявшегося в Алматы.

Сегодня на пространстве ЕАЭС действует кодекс Таможенного союза, в рамках которого таможенные тарифы были унифицированы еще в 2010 году. Теперь же речь идет о внедрении единых процедур на пространстве ЕАЭС в формате 3+2.

Так, все таможенные операции будут осуществляться по принципу единого окна, вводится электронное декларирование товаров, сокращаются сроки предоставления услуг. Кроме того, некоторые простые операции участники внешнеэкономической деятельности смогут проводить самостоятельно благодаря автоматизированным информационным системам, например подать декларацию можно будет без помощи таможенного инспектора.

Данный документ привносит с собой принципы большей открытости для бизнеса и новое понимание. Известно, что те бизнесмены, которые работают не только на национальном рынке, но и за его пределами, часто испытывают большие сложности с таможенным законодательством других государств из-за серьезных различий с законодательством собственной страны. И риски очень большие, например, от того, что фуру задержат на границе, продукты испортятся и так далее. Все это, конечно, нужно упорядочивать.

При этом не всегда понятно, насколько предыдущий кодекс окажется сопряженным с кодексом ЕАЭС. Имеется ли хороший системный анализ тех ошибок, противоречий и сложностей, которые были в предыдущем Таможенном кодексе, да и были ли такие недостатки? Ведь новый Таможенный кодекс (ТК) может сильно повлиять на жизнь простых граждан. Сегодня часто говорят о том, как деятельность ЕАЭС повлияет на жизнь простого человека. Но в связи с ведением кодекса пока говорится только о плюсах для бизнеса.

Новшества, которые содержит проект нового ТК, призваны сберечь деньги, время и нервы предпринимателя, подчеркнул главный редактор делового журнала «Эксперт-Казахстан» Сергей Домнин.

«В новом Таможенном кодексе есть норма о выпуске товаров в течение четырех часов после регистрации таможенной декларации. Кроме того, предусматривается система управления рисками, и если, допустим, декларация была принята, но в определенный момент на нарушение не обратили внимания, то таможня обязана товар пропустить», – пояснил С. Домнин. Он также добавил, что предусмотренные кодексом механизмы существенно снижают коррупционные риски.

А по мнению главного редактора информационно-аналитического центра Caspian Bridge, политолога Замира Каражанова, унификация таможенных процедур – это удар по теневой экономике и контрабанде.

«Одно дело то, что оформлено на бумаге на каком-нибудь далеком погранпереходе. Другое дело, когда информация о поступлении товара попадает в единую базу и видна на всем пространстве ЕАЭС: мол, да, был тот или иной товар завезен», – рассудил З. Каражанов.

Что касается контрабанды, то, как отметил С. Домнин, казахстанская сторона опасается «серого» китайского импорта через территорию Кыргызстана, который затем поступает во все государства ЕАЭС. Россия же, говорит З. Каражанов, «никогда открыто не критиковала Казахстан за случаи контрабанды через границу, чаще под раздачу попадала Беларусь». Однако, полагает он, именно Россия более других заинтересована в том, чтобы с помощью ТК ЕАЭС обеспечить экономическую безопасность и взять под контроль внешние границы интеграционного объединения.

«Например, в Казахстане, судя по итогам проверки, которую провела Национальная палата предпринимателей РК за последние три месяца, из 95 предприятий более 50 не подтвердили сертификат отечественного производителя. То есть товар этих компаний завозился из-за границы и выдавался за казахстанский. Этот негатив признается властями Казахстана – по некоторым фактам материалы уже переданы в правоохранительные органы, – говорит политолог. – Естественно, при обеспечении экономической безопасности Россия в первую очередь думает о своих интересах по той причине, что в ее экономике больше производителей, чем в экономиках других стран ЕАЭС. Поэтому российская сторона проявляла больше озабоченности и интереса к разработке нового Таможенного кодекса. У Казахстана также интерес есть, потому что потемкинские деревни, которые создавали вокруг псевдопроизводителей, на самом деле никому не нужны. Это наносит урон реальным производителям, которые преодолевают баррикады трудностей, пытаются сделать что-то в своей стране».

З. Каражанов также убежден, что ТК ЕАЭС будет способствовать оживлению торговли между странами-союзницами. Для Казахстана это более чем актуально.

«По официальной статистике, экспорт страны за 8 месяцев текущего года уменьшился на 42 процента по сравнению с показателями аналогичного периода прошлого года, – рассказал политолог Антон Морозов. – В какой-то степени это обусловлено обязательствами и договоренностями, которые мы на себя взяли в ЕАЭС. То есть наше участие в экономическом союзе накладывает свои ограничения на ход внешнеторговых операций».

Справедливости ради надо уточнить, что падение экспорта связано в основном с ситуацией на мировых рынках углеводородов и металлов. Однако, как заметил А. Морозов, казахстанские производители испытывают трудности с реализацией своей продукции на пространстве ЕАЭС. Есть надежда, что унификация таможенных процедур облегчит жизнь отечественным экспортерам. Большая прозрачность, строго регламентированные сроки проведения всех операций и система управления рисками должны если не ликвидировать полностью такое явление, как торговые и таможенные войны, то, по крайней мере, минимизировать «приграничные столкновения».

«Таможенный кодекс, его обсуждение, разработка, впрочем, как и вся работа ЕАЭС, затрагивает интересы трех полюсов: государства, бизнеса и потребителей. По всем дискуссиям, связанным с принятием кодекса, мы видим позиции только двух полюсов – бизнеса и государства. Понятно, что государство заинтересовано в увеличении таможенных сборов, у бизнеса важный интерес в уровне товарооборота и прибыли. Но где интересы потребителей?» – задался вполне справедливым вопросом политолог Олег Сидоров.

Действительно, новшества ТК ЕАЭС выгодны обеим сторонам: предприниматели снизят риски и издержки, сократят сроки таможенных процедур, а государство может рассчитывать на пополнение бюджета за счет снижения уровня теневой экономики и объема контрабанды.

«Как известно, рабочая группа при совете Евразийской экономической комиссии подготовила несколько вариантов изменения регулирования трансграничной интернет-торговли. Например, порог стоимости посылок для беспошлинного ввоза в страны ЕАЭС из зарубежных интернет-магазинов планировалось понизить до 150 евро с нынешней тысячи евро. Однако получается, что онлайн-покупки внутри ЕАЭС не должны регулироваться Таможенным кодексом, но налоговыми кодексами могут. Естественно, используются любые возможности, чтобы увеличить поступления. И вот если в Беларуси этот безналоговый порог онлайн-покупок составляет 150 евро, то в Казахстане – тысяча евро», – рассказал Владислав Юрицын, политический обозреватель интернет-газеты Zonakz.net.

«При этом изначальная идея была в том, чтобы в Евразийском экономическом союзе людям стало легче и богаче, – развил свою мысль В. Юрицын. – А по факту получается, что иногда несутся дополнительные издержки. Мощной лоббистской группировки, которая способна защитить потребителя на просторах ЕАЭС, я не вижу. Мне кажется, что данная проблема со временем будет усиливаться. То есть при увеличении налоговой нагрузки по факту больше выигрывают госструктуры, чем предприниматели и простые граждане, неравнодушные к шопингу».

В свою очередь, главный научный сотрудник Центра военно-стратегических исследований Андрей Хан отметил, что переговоры и обсуждения по поводу ТК ведутся под маркой защиты бизнеса, а общество в них не участвует.

«СМИ должны этим заниматься, поскольку выражают интересы гражданского общества, – считает эксперт. – Принято считать, что если будет хорошо бизнесу, то будет хорошо и населению. Эта великая формула глубоко сидит в головах наших чиновников. Ее пытаются внедрить в умы населения: бизнес вам даст рабочие места, отечественный продукт, дешевые цены. Но эта точка зрения не всегда справедливо отражает интересы потребителя, который готов покупать импортные товары, только если они качественней, престижней и дешевле».

Ритм Евразии

Пути развития ЕАЭС

Опыт более чем 15-летней интеграционной деятельности на постсоветском пространстве демонстрирует пока еще вязкость процесса, что в значительной мере определяется слабовыраженным рыночным характером этого процесса, чрезмерной ориентацией на развитие межгосударственных связей. При этом оперативные задачи операционных связей между производителями, торговыми объединениями, предпринимательскими структурами часто решаются не самими хозяйственными субъектами рынка, а различными министерствами и ведомствами. Реальная интеграция национальных хозяйств может успешно продвигаться лишь на основе прямых хозяйственных связей предприятий и организаций стран – участниц ЕАЭС, чему, безусловно, будет способствовать формирование общего рынка. Стремление к такому взаимодействию предпринимательских структур сегодня наблюдается как в России, так и ряде других государств ЕАЭС, в том числе и членов ВТО.

В условиях усиления международной конкуренции все очевидней становится для всего постсоветского пространства необходимость повышения конкурентоспособности продукции национальных производителей. Это относится в целом к продвижению их продукции как на мировом рынке, так и внутреннем рынке ЕАЭС. В современном высококонкурентном мире элементы общности, связывающие государства евразийского пространства – весьма ценное преимущество. Сложение природных, технологических, интеллектуальных и трудовых ресурсов, производственная кооперация, совместное использование транспортных коммуникаций, объединение рынков может помочь Содружеству успешнее решать задачи адаптации и занять достойное место в глобальной экономической и политической системе.

Геоэкономические особенности стран – бывших республик СССР, культурная общность их народов и другие социально-экономические и природные особенности дают ЕАЭС возможность интенсивного развития и углубления экономической интеграции на общем экономическом пространстве. Организационно-правовое оформление экономического объединения государств – участников ЕАЭС полностью вписывается в концепцию разноскоростной и разноуровневой интеграции и ни в коей мере не противоречит перспективам развития сотрудничества в рамках евразийского пространства, в том числе уже оформленного Таможенного союза. Это свидетельствует о значительном потенциале государств – членов ЕАЭС в развитии базовых экономических показателей.

Кроме того, повышенное внимание в рамках ЕАЭС традиционно уделяет гуманитарному сотрудничеству, совместным усилиям по борьбе с трансграничной преступностью, наркотрафиком, терроризмом, другими современными вызовами и угрозами. Работа по всем этим направлениям осуществляется на основе соответствующих планов средне — и долгосрочного характера.

Указанные задачи нашли отражение в приоритетах деятельности, в том числе и ОДКБ. В частности, имеется в виду развернувшееся практическое взаимодействие по преодолению негативных последствий финансово-экономического кризиса, создание Антикризисного фонда, Центра высоких технологий ЕврАзЭС и ЕАЭС Международного инновационного центра нанотехнологий на базе Объединенного института ядерных исследований, формирование Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ. Россия в этой работе играет ключевую роль, в том числе в качестве крупнейшего донора.

Какими в дальнейшем видятся перспективы направления интеграционного сотрудничества стран – членов ЕАЭС:

1. Необходимость либерализации торговли услугами. Задача более чем сложная, поскольку затрагивает сферу внутреннего регулирования отдельных стран Содружества.

Формирование единого многостороннего механизма свободной торговли услугами в настоящее время нецелесообразно, поскольку общее соглашение потребует большого количества изъятий, согласования чувствительных уступок и, конечно, станет источником возросшего числа конфликтов и противоречий. Это, безусловно, снизит ценность самого механизма, что нежелательно.

Торговлю в рамках ЕАЭС целесообразно регулировать в формате двусторонних механизмов, в который будут включены отдельные рынки отдельных стран, представляющие взаимный интерес для всех государств ЕАЭС.

2. Второе интеграционное направление развития ЕАЭС – это законодательное обеспечение миграционных потоков рабочей силы, валютно-финансового и инвестиционного сотрудничества стран евразийского пространства.

Предполагаемые соглашения по регулированию трудовой миграции должны стимулировать дополнительный приток квалифицированных специалистов и рабочей силы в национальные экономики государств Содружества и включить правовой формат в миграционные потоки на евразийском пространстве с учетом реальных потребностей внутреннего рынка труда ЕАЭС, повысить социальную защищенность трудящихся-мигрантов в сфере труда, медицинского и пенсионного обеспечения. Для развития интеграционных процессов в области миграции и рынка труда в ЕАЭС необходимо ускорить работу по модернизации существующей законодательной базы, которая должна отвечать партнерским интересам взаимодействующих сторон и быть направлена на расширение легитимного пространства для миграции и трудовой деятельности и введение дополнительных каналов натурализации мигрантов.

Наряду с совершенствованием законодательной и правоприменительной основы в сфере регулирования трудовой миграции требуется развитие соответствующей инфраструктуры на базе сотрудничества государственных, частных и общественных организаций евразийского пространства.

В валютно-финансовой сфере многостороннее сотрудничество должно быть ориентировано на взаимную либерализацию финансовых рынков, унификацию валютного законодательства, расширение использования мультивалюты в торговле между странами ЕАЭС, а также создание системы коллективных платежно-расчетных механизмов (валюта коллективного действия). Важным шагом на пути создания правовой основы для углубления взаимодействия государств ЕАЭС в валютно-финансовой сфере стало подписание 18 октября 2011 года Соглашения об основных принципах политики в области валютного регулирования и валютного контроля.

На определенном этапе возможно введение и использование валюты коллективного пользования, способной выполнять функции меры стоимости, средства платежа и средства накопления на евразийском пространстве. Валюта коллективного пользования позволила бы избежать нестабильности в отношениях между странами, порождаемой использованием множества валют, что осложняет торговые связи, а финансовый сектор не может предложить реальной системы страхования валютных рисков. Практическое введение валюты коллективного пользования тесно связано с решением задачи повышения роли национальных валют ЕАЭС во внутрирегиональных расчетах.

Валюта коллективного пользования в перспективе может стать как международным платежным средством, так и резервной валютой. Преимущества такой валюты могут проявляться в ее способности защищать платежный оборот от возможных негативных явлений в национальных валютных системах интегрирующихся стран в случае нарушения макроэкономической стабильности, а также кризисных тенденций, возникающих в мировой валютной системе. При этом национальные валюты могут использоваться во взаиморасчетах наряду с валютой коллективного пользования.

Важное направление сотрудничества – осуществление мер по сближению инфраструктуры и принципов функционирования фондовых рынков стран ЕАЭС на основе создания международного и региональных финансовых центров евразийского пространства, постепенного снятия барьеров для взаимного допуска эмитентов на внутренний рынок, гармонизации законодательства и регулирующих норм в соответствующем сегменте.

Главная задача в сфере регулирования инвестиционного обмена – создание межгосударственной законодательной базы, обеспечивающей достаточный уровень гарантий и стимулов для активизации трансграничной инвестиционной деятельности в ЕАЭС. Для этого требуется отрегулировать вопросы поощрения и взаимной защиты инвестиций на евразийском пространстве, а также создать эффективный механизм разрешения споров между региональными инвесторами и принимающими инвестиции государствами ЕАЭС, который обеспечит адекватный рискам инструментарий цивилизованного урегулирования возникающих проблем.

3. Третье интегративное направление развития стран ЕАЭС – это формирование общей энергетической, транспортной и аграрной стратегий, реализация которых потребует принципиально иных подходов к энергетике, транспортной и аграрной сферам.

К настоящему времени конкретизируются задачи ЕАЭС на указанных приоритетных направлениях. Определены этапы формирования общего электроэнергетического рынка государств – участников ЕАЭС, одобрена Рамочная программа по сотрудничеству в области мирного использования атомной энергии, в качестве инструмента согласования энергетической политики разработан прогноз производства и потребления энергоресурсов на период до 2020 года, реализуется проект создания ЕАЭС Межгосударственного центра по разработке энергосберегающих технологий.

В связи с тем, что транспортные коридоры были сформированы на основе общих правил и стандартов в период существования СССР и они же являются основными межгосударственными транспортными артериями, важно обеспечить условия беспрепятственного их использования, адаптировать транспортные сети и пограничные пункты пропуска к требованиям увеличения скорости движения товарных потоков и пассажиров между странами ЕАЭС, повышения надежности и безопасности транспортной инфраструктуры, что будет способствовать пространственной консолидации евразийского пространства. Среди других задач, требующих последовательного выполнения, – выравнивание тарифов на межгосударственные перевозки и создание единой системы тарификации транзитных перевозок железнодорожным транспортом, гармонизация регулирования в сфере автомобильных и авиационных перевозок.

Наиболее чувствительной сферой для стран ЕАЭС будет оставаться аграрная. В том числе и потому, что основные потоки сельхозпродуктов и продовольствия имеют внутрирегиональный характер. В этой сфере взаимодействие должно носить инфраструктурно-технологический характер, предполагающий совместное развитие инфраструктуры продовольственного рынка (строительство хладохранилищ, оптовых рынков, терминалов и др.), объединение национальных товаропроводящих сетей, формирование сводного баланса ресурсов и использование основных видов сельскохозяйственной продукции и продовольствия, формирование системы регулярных межбиржевых торгов, развитие электронной коммерции.

Независимая газета